Новости из регионов

В Ростове прошли мемориальные мероприятия, посвященные 71-й годовщине трагедии Холокоста в Змиевской балке.

Суть памятных дат – не только и не столько в проведении официальных мероприятий. В эти дни должен "щелкнуть" какой-то тумблер в нашей личной, собственной памяти – исторической, генетической… Чтобы не только вспомнить даты и цифры, но и почувствовать, ощутить, представить. Наверное, это у нас зашито в генах – там же, где "в каждом поколении должен чувствовать себя так, будто сам вышел из Египта".

Солнечное августовское утро. Столбик термометра "за бортом" уже в 8 утра показывает +32, гарантируя изматывающую жару к полудню. Прекрасное время – восемь ясного воскресного летнего утро. Страшное время… На 9 утра в Змиевской балке назначена мемориальная церемония на месте расстрела ростовских евреев.

Не будем вступать в спор историков – сколько именно десятков тысяч здесь нашли свою смерть. Скажем проще – и страшнее: все еврейское население Ростова-на-Дону. Все евреи областного южного города.

Щелчок дверного замка. О чем думали в то утро, в это же самое время 71 год назад те, кто уходил на сборные пункты, выполнив требование "Воззвания к еврейскому населению города Ростова": всем евреям явиться 11-го августа к восьми утра с ключами от квартир, ценностями и наличными деньгами?

Что переживали они, в последний раз слыша привычный звук поворачивающегося в замке ключа? Беззвучно плакали от безысходности? Надеялись на лучшее? Остаться все равно было невозможно – тех, кто спрятался и попытался спастись, нередко сдавали собственные соседи. Хотя были и те, кто, рискуя жизнью собственных детей, спасали в своей семье детей еврейских.

Да и предчувствие беды было только предчувствием – Змиевская балка в Ростове была первым опытом такого массового уничтожения мирных жителей по национальному признаку. Первым – и самым крупным на территории России опытом "окончательного решения еврейского вопроса". Уже была Петрушинская балка в Таганроге, но об этом население не слишком информировали. Так что, видимо, евреи все-таки надеялись на лучшее.

Сборные пункты были организованы в шести районах города – видимо, для удобства доступа "собирающихся". По свидетельствам очевидцев, часам к 12 дня к сборным пунктам стали подъезжать крытые грузовые машины, куда немцы начали посадку евреев, в первую очередь стариков и малоподвижных людей. Тоже для удобства – но уже не "пассажиров", а кровавой машины уничтожения: простои – это не рационально.

Был организован и другой "вид транспорта" – людей заталкивали в автомобили, которые потом были прозваны "душегубками". Вот это рационально – к траншеям в балке машины подъезжали уже с трупами в кузове. На Нюрнбергском процессе палачи называли газовые камеры на колесах "безусловно гуманным средством, так как позволяли избежать душевных волнений членам расстрельных команд, у многих из которых были жены и дети".

Оставшихся людей группами по 200-300 человек построили и пешком погнали по направлению к Рабочему городку. Мы едем той же дорогой. И боль сопереживания просто захлестывает, подступая к горлу.

Они уже все поняли. Душный запах смерти и жестокости уже накрыл их волной. То, что происходило потом, разум отказывается принимать. У людей отбирали деньги и ценности, раздевали и группами выводили на расстрел. Быстро, без простоев и перерывов.

Раненых добивали выстрелами в упор. Детям мазали губы сильнодействующим ядом или, взяв за волосы и за ноги, ломали им о колено позвоночник – и просто бросали в ямы на глазах обезумевших от горя матерей…

Август 2013-го. Более 200 ростовских евреев – у мемориала "Памяти жертв фашизма" в Змиевской балке. Имена погибших здесь 71 год назад звучат из динамиков и тают в мареве Вечного огня. Шесть свечей в память о 6 000 000 евреев, погибших в кровавой машине Холокоста.

Их зажигают ростовские евреи – дети, подростки, представители среднего и старшего поколения – и Праведник народов мира Михаил Павлович Зирченко.

"В Торе много раз повторяется слово "захор" – "помни", – говорит раввин Ростова-на-Дону Хаим Данзингер. – Оно касается самых важных моментов нашей жизни и истории. Мы должны помнить о дне субботнем, об Исходе из Египта. О том, что произошло здесь, в Змиевской балке, мы тоже должны помнить. И стремиться делать то, что эти люди – евреи, погибшие здесь – не могут, не успели. Соблюдать традицию, оставаться евреями. И передать это своим детям".

"Главная гарантия того, что такие трагедии не будут повторяться в будущем – это наша память. Действенная память, – говорит председатель Ростовской еврейской религиозной общины Михаил Потапов. – Здесь лежат целые семьи – отцы и деды, внуки и правнуки. По ним некому прочесть Кадиш. Это наш долг, общины и всех ростовских евреев – и мы должны это делать, передать эту святую обязанность нашей молодежи, нашим детям. Чувства, которые рождаются здесь – это лучшая прививка от ксенофобии, от возможности повторения трагедии Шоа".

Кадиш. Слова надежды и веры – "Теилим". Рвущие душу звуки шофара, взывающие: "Захор! Помни!" Камешки на мраморной плите. Боль и память...

Об этом месте, о связанных с ним трагедиях 70-летней давности и историях "новейшего времени" рассказывает книга ростовской журналистки Янины Чевеля "Змиевская балка. Вопреки". Книга накануне памятного дня вышла из печати – и презентована была необычно: каждый участник мемориальных мероприятий просто получил ее в подарок. Чтобы потом, без громких слов и суеты, один на один со своей памятью и совестью, читать и размышлять…

Была в этот день и еще одна премьера – выхода фильма "Страдание памяти" ждали с нетерпением, потому что многие евреи Ростова (и ростовские евреи, ставшие нынче гражданами других стран) стали "соучастниками" его создания.

Автор фильма – профессор Санкт-Петербургского университета кино и телевидения, заслуженный работник культуры России, член Союза кинематографистов Юрий Георгиевич Калугин – 20 лет назад создал документальную киноленту о трагедии Змиевской балки "Юденфрай. Свободно от евреев".

Нынешняя работа режиссера – не менее пронзительная попытка понять, как память о трагедии жива сегодня, по прошествии семи десятилетий и смене поколений, которые помнили о ней, что называется, "из первых рук".

В основу фильма положены прошлогодние события в Ростове – "Марш живых", когда более тысячи человек с завязанными на руке черными повязками с ярко-желтой звездой прошли часть "дороги смерти" времен 42-го, и воспоминания родственников погибших, людей, в судьбе которых эта трагедия оставила свой черный след.

Пожалуй, именно это – "страдание памяти", не дающее забыть, ослабнуть боли и состраданию – и есть тот мотиватор, который позволяет нам привычно сохранять в памяти все звенья цепи нашей истории. Не дает забыть о том, что должны мы "рассказать сыну своему". О том, что обязаны помнить обо всем, что случилось тогда – в каждом поколении, и чувствовать себя так, как будто бы сам…

Источник: http://www.aen.ru

Вернуться